Священник Дмитрий Лебедев — полузабытый «гигант науки» 

Медведев И.П._Историки в истории (2022) (2)

МИР УЧЕНОГО ОДИНОЧЕСТВА: СВЯЩЕННИК ДИМИТРИЙ ЛЕБЕДЕВ*

Помнит ли кто-нибудь из нынешних историков, даже византинистов, имя ученого конца позапрошлого и первой трети прошлого века Дмитрия Александровича Лебедева? Вряд ли! Другие громкие имена на слуху, в том числе и с фамилией Лебедевы (везло российскому византиноведению на Лебедевых), а между тем слова «гигант науки», употребленные в заглавии одного из первых изданий данной статьи, — отнюдь не наша выдумка: так характеризовали Д. А. Лебедева восхищенные его талантами именитые современники, и те материалы о нем, которые нам встретились в последнее время в ходе обследования архивов русских византинистов, действительно показывают ученого как весьма незаурядную личность.
Начнем, однако, с печатного свидетельства. В декабрьском выпуске «Церковного вестника» за 1915 г. (№ 40‒52, с. 1231‒1232) напечатан был отчет (анонимный) о «необычайном и исключительном по своему содержанию и обстановке ученом диспуте», который состоялся 7 октября того же года в актовом зале Московской духовной академии.

На кафедре диспутанта, — говорится в отчете, — предстал скромный, низенького роста, в синей потрепанной ряске с простым белым крестом соборный священник г. Можайска о. Димитрий Лебедев. Судя по наружности, нельзя было и допустить, чтобы в этом сереньком, провинциальном батюшке таилась великая ученость, чтобы в лице маленького о. Д. ученому собранию Совета Академии мог предстать гигант церковно-исторической науки. Уже краткие сведения послужного списка о. Лебедева давали всем понять, что этот человек был не случайным прислужником науки, а ее ближайшим лучшим другом. Академию он окончил в 1898 г. со званием действительного студента Академии, степени кандидата богословия был удостоен только в 1904 г. и то по второму разряду. Но длинный

__________________

* Опубликовано: Деятели русской науки XIX‒ХХ веков. Вып. 1. СПб., 2000. С. 227‒267.

Стр. 432

перечень его ученых трудов за это время совершенно не соответствовал его школьной аттестации… Любовь к научным занятиям зародилась в о. Д. еще в студенческие годы. Уже тогда он вел переписку с В. В. Болотовым. Имея природную склонность к математике, о. Лебедев приложил свои таланты, любознательность и труд к исследованию Православной Пасхалии, и в связи с этим научным интересом изучил в совершенстве астрономию, сирийский, латинский, греческий, французский, английский и немецкий языки, историю ранней церкви и занялся исследованием древних пасхальных циклов и летоисчислений и сделал много ценных и важных для науки открытий. Чтобы судить о степени и ценности его научных познаний, стоит только принять во внимание, что таких хронологов истории и пасхалистов на протяжении девятнадцативековой (а мы теперь добавим — и двадцативековой. — И. М.) истории можно насчитать только единицы. Его учеными трудами заинтересовались за границей, его научные открытия удивляли западных ученых… Оппонентами выступили: проф. С. И. Соболевский и о. инспектор <Московской духовной> Академии архимандрит Иларион. Но, несмотря на то, что в качестве рецензентов были выдвинуты Советом Академии такие научные силы, — диспутант оказался почти неуязвим. С. И. Соболевский, ученый, филолог, знаток греческой словесности, от внимательного взора которого не ускользает даже неправильно поставленное ударение, признал о. Д. хорошим, безукоризненным филологом, умеющим не только передавать точно перевод текста, но и различать тончайшие оттенки в его понимании. Поэтому С. И. ограничился только указанием некоторых мелких неточностей, которые не столько ставились в упрек о. Д., сколько замечались для безукоризненной чистоты его ученого труда. О. Иларион пытался было путем логических построений подорвать основательность научных тезисов его книги, возражать против аргументации его выводов. Но спокойные, уверенные ответы диспутанта только еще более открыли присутствующим, какими знаниями и какой обширной ученостью обладает о. Д. Лебедев. Его тактичные, умелые разъяснения только вызывали у внимательно слушающих студентов дружные аплодисменты. Оба оппонента признали, что имеют дело с действительно научной силой. О. Иларион в заключение назвал о. Д. не просто ученым любителем, но «аристократом» науки, умеющим выбирать в ней самое ценное, интересное и важное. А проф. С. И. Соболевский признал, что настоящий диспут является лучшим свидетельством того, что Русская земля может давать миру великих ученых. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

Стр. 433

Было бы чрезвычайно любопытно узнать, кому принадлежит этот отчет. Уж не Бенешевичу ли? И не только потому, что листок с отчетом из «Церковного вестника» с его (Бенешевича) пометой «дек. 1915» встретился нам именно в бумагах последнего1 , но и потому, что, как это теперь выясняется, наш выдающийся ученый В. Н. Бенешевич (1874‒1938) вообще играл в жизни этого человека роль настоящего ангела-хранителя, особенно в наступивших вскоре жестоких для существования их обоих в советской России временах. Сам постоянно находясь под дамокловым мечом советской репрессивной системы2 , В. Н. Бенешевич при первой возможности приходит на помощь своему давнему другу, пытаясь облегчить бремя житейских невзгод этому чрезвычайно скромному и совершенно беспомощному перед лицом жестокой реальности человеку. Так, едва освободившись после пятилетнего заключения на Соловках и в Ухто-Печорском «исправительно-трудовом» лагере, Бенешевич обращается 3 октября 1933 г. к президенту Академии наук А. П. Карпинскому с ходатайством о помощи «для моего давнишнего приятеля по научной работе, священника, профессора б. Московской духовной академии, Д. А. Лебедева» и дает ему блестящую характеристику, некоторые выражения которой (вроде «научной силы особой ценности») как бы специально взяты из вышеупомянутого отчета о диспуте: «Это — первоклассный знаток хронологии астрон<омической> и тех<нической>, а также историк церкви, продолжатель работ в духе знаменитого проф. В. В. Болотова». Сообщив, что «в настоящее время Лебедев вернулся из Сибири, куда был сослан в 1930 г. за то, что у него нашли около 28 руб. серебром», Бенешевич просит: 1) чтобы ему (Лебедеву) дали возможность спокойно жить на месте и в с. Спирове, где осталась его библиотека и живет его дочь, 1 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 1. Ед. хр. 119. Л. 45. С таким же успехом можно предположить авторство В. Н. Бенешевича в отношении небольшой, тоже анонимной заметки о Д. А. Лебедеве в 24-м томе «Нового энциклопедического словаря» (Пг., б. г. С. 171), в списке сотрудников которого Бенешевич указан. О Д. А. Лебедеве здесь сказано, что это «видный церковный историк (род. в 1871 г.), священник, кандидат Московской духовной академии» (указан ряд работ, в том числе и опубликованных в 1915 г.). 2 См. теперь новое издание всех моих ранее опубликованных статей о В. Н. Бенешевиче: Медведев И. П. Судьба ученого: Владимир Николаевич Бенешевич. М., 2020. (Монфокон. Вып. 6).

Стр. 434

и по всему СССР, 2) чтобы ему дали какой-нибудь паек для поддержки, 3) чтобы ему дали научную работу по его специальности, или вообще подходящую. Последнее для него самое существенное, и тут, может быть, АН была бы самым естественным источником помощи; по остальным же пунктам надо бы просить помощи в КСУ, написав в М<оскву> т. Воронову3 . Но, конечно, Вам виднее, что и как надо сделать, вся суть в том, чтобы своевременно спасти от гибели научную силу особой ценности, выдающуюся (сообщает и адрес Лебедева: «почт. ст. Стрел<лецкие> Слободы, с. Спирово, М. Д. Лебедевой для Д. А. Лебедева». — И. М.)4 . С аналогичным письмом В. Н. Бенешевич обращается спустя несколько дней (10 октября 1933 г.) и к академику Н. Я. Марру; черновик его также сохранился в бумагах автора. Живописуя собственные невзгоды, Владимир Николаевич пишет: «Конечно, для меня ясно, что моя песенка, как научного работника, спета, и Вы это тоже отлично понимаете. Жалкое чириканье под сапогом мистификаторов-громил ничего не стоит; работать для печатания за гран<ицей> не смогу, т. к. средств нет даже на переписку того, что уже сделано. Только мысль о жене и детях заставляет жить, а потому надо и чирикать» — и добавляет: «Вот еще в моем положении один человек и притом выдающийся, это свящ<енник> Д. А. Лебедев, кот<орого> Вы, вер<оятно>, помните. Он отбыл 3 года в Сибири за то, что у него нашли 28 р. сер<ебром>, и теперь вернулся, написал мне, и вижу, что тоже чирикает. Вот судьба уникального у нас специалиста! Счастлив А. И. Бриллиантов, что уже умер и даже не видел, как разгромлена его драгоценная библиотека!»5 Разумеется, ни А. П. Карпинский, своим нонконформизмом в «академическом деле» скомпрометировавший себя в глазах властей, ни тем более Н. Я. Марр (в 1934 г. он умирает) ничем не могли помочь в данном вопросе. Но Бенешевич не отступает и предпринимает еще один демарш, следы которого обнаруживаются в Москве, в бумагах небезызвестного В. Д. Бонч-Бруевича, благодетеля самого Бенешевича. В фонде Бонч-Бруевича, хранящемся в Отделе рукописей РГБ (Ф. 369. Карт. 239. Ед. хр. 9), содержится ряд документов, имеющих отношение к герою нашего повествования. Во-первых, письмо Бенешевича 3 Речь идет об одном из руководителей Комиссии содействия ученым при Совете Народных Комиссаров Союза ССР Е. П. Воронове. 4 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 19. Л. 9‒10. 5 Там же. Л. 3‒6. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

стр. 435

(автограф, фиолетовые чернила) к Бонч-Бруевичу от 30 марта 1934 г., которое гласит (л. 28): Многоуважаемый Владимир Дмитриевич! Прилагаю две копии с документов об исходатайствовании пособия Д. А. Лебедеву, кажется, еще в 1925 г. и прошу Вас не отказать в Вашей помощи этому замечательному научному работнику в настоящее время. Он — священник, отбыл 3 года ссылки и живет теперь у своей дочери, учительницы в с. Спирове Волок<оламского> р<айона> Московской обл<асти> (почт. ст. Стрелецкие Слободы). Полуслепой, но полный энергии к научной работе. Конечно, специальность его такая, что трудно найти ему применение, да и сан затрудняет, но все же остается то, что человек серьезно и немало поработал. И не от него зависит то, что ему нет применения; впрочем, может быть и найдется. С глубоким уважением В. Бенешевич P. S. Не откажите отослать мне оба документа по миновании в них надобности. Из письма явствует, а две приложенные к письму копии документов действительно подтверждают, что данный демарш Бенешевича об «исходатайствовании пособия Д. А. Лебедеву» был отнюдь не первым. Машинописный текст копии (недатированной) обращения в Центральную Комиссию по улучшению быта ученых (ЦКУБУ) группы академиков (их имена и подписи в копии отсутствуют, но из следующего документа мы узнаём, что имеются в виду академики С. Ф. Ольденбург, А. Е. Ферсман, И. Ю. Крачковский, Ф. И. Успенский и Н. П. Лихачёв, автором же обращения — в этом нет никакого сомнения — был В. Н. Бенешевич) гласит (л. 29): Нижеподписавшиеся обращают внимание ЦКУБУ на крайне бедственное положение одного из замечательнейших, но в настоящее время оставленных в пренебрежении тружеников науки: живущего в селе Спирове Волокол<амского> уезда Московской губ<ернии> Дмитрия Александровича Лебедева, который был в 1915‒16 гг. профессором Московской Духовной Академии. Это — человек поразительных знаний, обладающий особенностью (sic!) к астрономии и потому с исключительным успехом работающий в области технической хронологии. Специальность Д. А. Лебедева — история христианства преимущественно в эпоху I–IX веков, но и в позднейших периодах, равно как и в других областях истории в вопросах филологических и литературных, он является большим

436

знатоком. Об этом свидетельствуют уже напечатанные им труды, около 20, разного размера, но все драгоценные для науки. Совершенно поразительны средства, которыми располагает для работы Д. А. Лебедев, в виде знания громадного количества новых языков, несколько восточных (арабского, еврейского, сирийского, коптского) и, конечно, латинского и греческого, но еще поразительнее его уменье справляться со сложнейшими вопросами хронологии и истории, которое дало ему право выступать с успехом против виднейших представителей западноевропейской науки, каковы Ад. Гарнак, Гинцель и др. Его дарования и научные открытия были по достоинству оценены таким выдающимся авторитетом по истории Востока, как покойный академик Б. А. Тураев. Благодаря его поддержке ряд работ Д. А. Лебедева увидел свет до войны и был встречен как крупное событие в специальной науке не только у нас, но и за границей. Магистерский диспут 7 октября 1925 г. (ошибка! надо: 1915. — И. М.) дал случай оппонентам Д. А. Лебедева назвать его художником науки, умеющим выбирать в ней самое ценное, интересное и важное. А проф. Московского университета С. И. Соболевский прямо заявил, что этот диспут является лучшим доказательством того, что Русская земля может давать миру великих ученых. Следует гордиться, что русская наука обладает в области изучения хронологии таким деятелем, каких немного можно насчитать за последние три столетия и на Западе. Обремененный семьей, заброшенный в глухой медвежий угол, лишенный средств к жизни и не умеющий справляться с ее тягостями особенно в нынешнее время да еще после смерти преданной супруги, проф. Д. А. Лебедев стоит на пути к гибели, если ему не будет немедленно оказана самая энергичная помощь. Нижеподписавшиеся просят ЦКУБУ 1) начать немедленно высылку проф. Д. А. Лебедеву хотя бы небольшого пособия, 2) исходатайствовать проф. Д. А. Лебедеву постоянное ежемесячно пособие в размере 50‒60 руб<лей>. Можно питать полную уверенность в том, что получение самой скромной поддержки не даст погибнуть замечательному ученому, который и теперь в голоде, а зимой и в холоде, не прерывает напряженной научной работы, но для переписки своих работ затрудняется истратить средства на покупку даже бумаги. И наконец, третий документ — также недатированная машинописная копия ответа на обращение академиков, причем адресованная именно Бенешевичу, — гласит (л. 30): Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

437

РСФСР Во Всесоюзную Академию наук Центральная комиссия по улучшению быта ученых при Совнаркоме Управление Делами Управление Делами ЦЕКУБУ, в ответ на коллективное письмо академиков Ольденбурга, Ферсмана, Крачковского, Успенского и Лихачёва об оказании помощи Д. А. Лебедеву, — сообщаем, что по докладу Управления Делами, утвержденному Председателем ЦЕКУБУ А. Б. Халатовым, Д. А. Лебедеву назначено с 1-го июля по 1-е октября (1925 г.? — И. М.) денежное академическое обеспечение по 60 руб. в месяц, о чем одновременно он ставится в известность. После 1-го октября возможность оказания ему дальнейшей поддержки находится в связи с прохождением общего вопроса об академическом обеспечении в будущем бюджетном году. Управляющий делами Хапалов За зав. канцелярией Визирова6 . Судя по тому, как о деле Д. А. Лебедева упоминается и в датированном 31 июля 1925 г. письме В. Н. Лазарева В. Н. Бенешевичу из Москвы («О нашем разговоре относительно Лебедева помню и при первом удобном случае постараюсь в данном направлении что-нибудь сделать»)7 , эти последние документы (ходатайство академиков и ответ чиновников из ЦКУБУ) действительно должны датироваться 1925 г., как вспоминал В. Н. Бенешевич в письме к Бонч-Бруевичу, хотя в этом случае не совсем понятно упоминание о выделении «КУБУ» пособия Лебедеву в его письме к А. И. Бриллиантову, датированном 5 декабря 1923 г.: «С весны прошлого года мое материальное положение несколько улучшилось. Получал я сначала американские посылки, а потом зачислен был и в КУБУ (по 3 разряду) и получал деньги и паек <…> Приходилось для этого часто ездить в Москву»8 . Как бы то ни было, какие-то суммы Д. А. Лебедев получал от ЦКУБУ еще в 1926‒1928 гг., о чем свидетельствуют его письма к В. Н. Бенешевичу (от 9 сентября 1926 г.: «Не знаю, будет 6 Аналогичная копия, адресованная акад. Ф. И. Успенскому, обнаружена нами также в бумагах В. Н. Бенешевича (СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 3. Д. 95). По-видимому, такие копии были посланы всем подписавшим ходатайство академикам. 7 Там же. Оп. 2. Д. 99. Л. 1–2. 8 ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 237. Л. 93.

438

ли мне удобно писать в Цекубу уже в 3-й раз, хотя бы и в виде благодарности, тем более что беспокоюсь-то я в сущности не о том, скоро ли получу деньги, а только о том, получу ли я их, не передумают ли там»9 ; от 7 августа 1926 г.: «Еще в начале июля получил извещение из ЦКУБУ о назначении мне обеспечения, благодарен, но до сих пор я еще не получил самих денег»10; от 29 февраля 1928 г.: «Еще 4 февраля получил я из ЦКУБУ 100 р. единовременного пособия, тем, вероятно, дело и ограничится, а немного уж у меня осталось от этой суммы»11). Что же касается ходатайства в 1933 г., результаты его менее очевидны: хотя письмом от 18 января 1934 г. Лебедев благодарит Бенешевича «за присланное Вами пособие», его оговорка «а ведь Вы сами нуждаетесь»12 заставляет думать, что присланное пособие было, скорее всего, личной помощью В. Н. Бенешевича (сохранилась его посланная Лебедеву 21 декабря 1933 г., но вернувшаяся назад с припиской карандашом «В Спирове такой слободы не имеятси» открытка, в которой В. Н. Бенешевич пишет: «Многоуважаемый Дмитрий Александрович! С сентября от Вас нет вестей, я писал Вам 25 сентября. Очень меня беспокоит Ваше молчание, и прошу Вас немедленно написать мне о Вашем здоровье и житье. Знаю, что о Вас писал в Ком. сод. при СНК президент АН СССР, и хотелось бы надеяться, что это помогло Вашей работе и спокойствию Вашей жизни. Меня по-прежнему живо интересуют Ваши работы, и я думаю, что не должны же они пропасть зря. Мне кажется, хорошо было бы их получить даже в незаконченном виде: я бы их сохранил и мог бы использовать их для ходатайства о Вас пред людьми влиятельными в пользу науки. Сам я ничего не значу и места не имею. Напишите мне сразу открытку, а уж письмо подробное потом. С чрезвычайным приветом В. Бенешевич»13). Действительно, сохранившиеся многочисленные письма Д. А. Лебедева к H. Н. Глубоковскому, А. И. Бриллиантову и В. Н. Бенешевичу отражают во всей полноте бедственное положение ученого в период с 1917 по 1934 г. (достается, между прочим, «проклятым большевикам», например, за введение особых «пропусков» на Николаевской железной дороге, сделавших невозможным для Лебедева регулярное 9 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 14. 10 Там же. Л. 28. 11 Там же. Л. 26. 12 Там же. Л. 29. 13 Там же. Д. 8. Л. 1. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

439

посещение московских библиотек, Духовной академии и Сергиева Посада)14, а письмом к В. Н. Бенешевичу из Семипалатинска от 2 сентября 14 См., например, из писем Д. А. Лебедева к H. Н. Глубоковскому (ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570) от 29 июня 1919 г. (л. 35): «Никаких “цветов” не жду я в сей своей печальной осени, ничуть не похожей на прошлогоднюю, и чем дальше идет время, тем положение мое становится все тяжелее и безнадежнее. И сдается мне, что для меня наступил уже сырой и холодный октябрь, который скоро сменится совсем уж беспросветным ноябрем. Ездил я в средине этого месяца опять в свое разоренное гнездо в Сергиевом Посаде. Не без приключений пытался было я попасть на поезд и в Чисмене и в Волоколамске, но пришлось опять ехать на Клин. А на обратном пути вышло недоразумение относительно подвод и пришлось часть пути пройти пешком»; (л. 35 об. ‒ 36 об.): «Настроение у меня, несмотря на эти прекрасные июльские дни, очень тяжелое. Работа, даже самая пустяшная, прямо валится из рук <…> Даже письма пишу с трудом <…> Плохо стало здесь и насчет продовольствия: оно на исходе, достать негде <…> сам я остался без средств <…> Ждем мы каких-то Деникиных и Колчаков, а скоро ли они придут, и придут ли, кто знает! А если останутся еще на зиму большевики, то нам, м. б., предстоит гибель. Нужно бы мне было еще съездить в Сергиев Посад; но не знаю, удастся ли. Большевики выдумали “пропуски”»; от 28 сентября 1919 г. (л. 39‒40 об.): «Сегодня мне исполняется 48 лет = 17 532 дня <…> Я все еще здесь и не знаю, какими судьбами могу попасть в Сергиев Посад <…> Большевики опять выдумали пропуски по жел. дорогам, и никто пропуска мне в Клину не дал. Не знаю теперь, что и делать <…> прежнее для меня не может вернуться ни в коем случае. А если мои писания, и написанные и задуманные, останутся без движения и могут погибнуть, то это, конечно, тоже мучает меня, но в таком положении я не один, а “на миру и смерть красна”»; от 10 марта 1921 г. (л. 43‒43 об.): «Угнетает и та мысль, стоит ли теперь вообще что-либо писать <…> Дождемся ли мы когда-нибудь если не конца проклятого большевизма, то хоть возобновления сношений с заграницей. Чтото там теперь делается в научном мире? Можно, конечно, работать и со старыми книгами. Но все же обидно, что, пожалуй, так и умрешь, не узнав, докончил ли А. Harnack свою “Историю древнехристианской литературы”»; от 8 апреля 1921 г. (л. 44): «На днях получил новое подтверждение, что в Москву нет проезда, в особенности по Николаевской жел. дороге <…>, только по особому разрешению гг. большевиков»; от 25 мая 1921 г. (л. 47): «Наконец-то большевики стали опять давать билеты без “удостоверений” и оказалось возможным побывать в Москве и Сергиевом Посаде»; от 22 декабря 1921 г. (л. 51‒52): «Жил я эти месяцы как бы разобщенный со всем научным миром <…>, и это причиняет мне новые страдания <…> Пишу я, не зная, какая судьба постигнет мои писания, увидят ли они когда-нибудь свет. Пишу только потому, что нужно же чем-нибудь убивать время и как-нибудь оправдывать свое жалкое существование»; из писем Д. А. Лебедева к А. И. Бриллиантову от 23 декабря 1921 г.: «Один за другим

440

1933 г. он сообщает сведения об обстоятельствах своей ссылки в Сибирь, о пресловутых 28 рублях 50 копейках «серебром»: «Как видите, и я в изгнании и живу здесь третий год. Но теперь — и именно только 31 августа я отпущен и собираюсь на родину», — пишет он15. Спрашивается, не остается ли под некоторым вопросом идентичность и объективность суперлативных и хвалебных оценок научного творчества Д. А. Лебедева, данных ему в ходатайствах академиков и В. Н. Бенешевича и, казалось бы, вполне естественно (этого требовали и сам жанр, и обстоятельства) содержащих известную дозу преувеличений? Сомневаться в высоких научных достоинствах литературной продукции ученого «батюшки», однако, не приходится: при знакомстве с опубликованными трудами Д. А. Лебедева, что называется, невооруженным глазом видна заключенная в них бездна учености, имена его восторженных почитателей говорят также сами за себя, а его богатейшая неопубликованная ученая корреспонденция скрывает целый особый мир — грандиозный и таинственный, в котором жил этот удивительный человек, — мир, наполненный всевозможными историко-хронологическими, астрономическими, математическими калькуляциями, бесконечными объяснениями и сопоставлениями календарных систем, пасхальных циклов, различных «летоисчислений» и «эр». Как-то трудно представить, что могла или может существовать какая-то иная, более высокая концентрация одаренности, учености и погруженности в этот непростой, а для нас, надо признать, даже и почти непостижимый мир. Невольно охватывает чувство острого сходят со сцены последние представители русской богословской науки, очень жаль Е. И. Евсеева, одного из ближайших учеников В. В. Болотова. Возродится ли она после глупого (?) большевистского погрома» (ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 237. Л. 88 об.); от 29 апреля 1921 г.: «В тех невзгодах, какие переносим мы — последние представители молодой еще, но уже умирающей русской богословской науки, — виноваты, по-моему, не одни только проклятые нахалы большевики, но и наши архиереи, бросившие нас на произвол судьбы, не подумав о том, что же будет далее, если подлая власть = насилие не будет свергнуто русским народом, откуда будут брать тогда священников, да и самих архиереев. Сами-то они, епископы, как-то существуют, и по-видимому не особенно бедствуют (если не попадают в тюрьму). Большинство народа, хотя и мирится с большевистским насилием и как будто даже ему и сочувствует, все еще хочет оставаться православным и расположено делать пожертвования в пользу церкви. Как ни тяжело теперь положение и архиереев, им все же не угрожает смерть от голода, (и так далее. — И. М.)» (Там же. Л. 75). 15 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 53‒54 об. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

441

сожаления, что, будучи опубликованными на почти «нечитабельном» для европейца русском языке, а в значительной мере и вообще неопубликованными, труды этого ученого остались очень мало востребованными мировой наукой16. Уверен, что те из знатоков и специалистов по технической хронологии, которые не пожалеют усилий на освоение «материка по имени священник Лебедев» (включая непременно его очень трудные для прочтения письма-трактаты), будут щедро вознаграждены новым знанием. По существу, все им написанное — и опубликованное, и особенно не опубликованное — заслуживает быть собранным воедино, заново изданным и подвергнутым полноценной интерпретации — задача, которую мы, разумеется, не можем ставить перед собой, тем более в рамках настоящего очерка. Самое большее, на что мы можем в данном случае претендовать, — это познакомить научную общественность с еще неизвестными, насколько я понимаю, архивными материалами по истории издания главнейших трудов Д. А. Лебедева и предложить (кажется, впервые) их по возможности полный список. Так, наиболее крупный труд Лебедева, который был защищен во время вышеупомянутого диспута в стенах Московской духовной академии в качестве магистерской диссертации и который вошел в золотой фонд научной литературы по технической хронологии, а именно сочинение на тему «Из истории древних пасхальных циклов: 19-летний цикл Анатолия Лаодикийского», а также ряд других сочинений Лебедева были опубликованы на страницах «Византийского временника» (см. список трудов)17. Переписка автора с главным редактором этого журнала В. Э. Регелем (1857‒1932), датирующаяся 1911‒1916 гг., хранится в РГИА18 и включает в себя более 50 открыток и писем ученого. В них достаточно полно отражен процесс создания сочинений, движения рукописей и корректур, бесконечных уточнений и дополнений к первоначальному тексту статей. Выясняется, что и здесь «крестным отцом» многих опубликованных в «Византийском временнике» 16 Признáюсь, мне было приятно констатировать, что главнейшие сочинения Д. А. Лебедева (в нашем списке № 5, 9, 10, 18, 21) весьма интенсивно использованы в знаменитой работе Грюмеля (Grumel V. La chronologie. Paris, 1958), даже если автор не всегда соглашается с нашим героем. 17 С сожалением отметим, что именно работы Д. А. Лебедева «блещут своим отсутствием» в вышедшей в свое время антологии «Византийского временника». См.: Византийская цивилизация в освещении российских ученых (1894‒1927). М., 1999. 18 РГИА. Ф. 1033 (В. Э. Регель). Оп. 1. Д. 32.

442

и в «Христианском Востоке» трудов Лебедева был Бенешевич (который, кстати, был на 3 года моложе своего подопечного). Так, уже в первом письме к Регелю из Можайска от 17 августа 1911 г. священник Лебедев пишет (здесь и далее сохраняю стиль и орфографию автора): «В. Н. Бенешевич сообщил мне, что посланная мною через него в Академию наук статья “Из истории древнейших пасхальных циклов: 19-летний цикл Анатолия Лаодикийского” передана для напечатания в “Византийский Временник”. Через В. Н. Бенешевича я высказал желание править сам корректуру своих статей, посланных через него. Если статья моя еще не началась, или же если и началась, но напечатано из нее лишь немного, то покорнейше прошу Редакцию непременно прислать мне корректуру»19. Эту информацию дополняет и письмо Лебедева из Можайска от 11 октября 1911 г., где он говорит: «…свою статью о цикле Анатолия я послал чрез проф. В. Н. Бенешевича на рассмотрение в Академию наук в не совсем законченном виде, не написаны приложения Б, В, Г, Д (приводятся заглавия. — И. М.), прислать ли их прямо в Редакцию или в Академию наук?»20 Письмом от 22 ноября 1911 г. он извещает Регеля о том, что свою статью «Павлин и Зинон, епископы Тирские» он «теперь переписывает по заказу проф. В. Н. Бенешевича для нового журнала “Восток христианский”»21, но именно Бенешевич, как мы узнаём из письма Лебедева от 18 февраля 1912 г., посоветовал оставить эту статью для «Византийского временника» (где она и была в конце концов опубликована, см. № 13 списка трудов Д. А. Лебедева. — И. М.), но, добавляет Лебедев, «просил прислать ему для “Христианского Востока” заметки на книгу А. П. Дьяконова (имеется в виду книга А. П. Дьяконова “Иоанн Эфесский и его церковно-исторические труды”. — И. М.), и я не знаю, как теперь быть. По содержанию эти заметки пожалуй больше подходили бы для В. В. (здесь и опубликованы, см. № 6 списка. — И. М.) <…> Не увидитесь ли с В. Н. Бенешевичем и не решите ли вопрос, как мне быть с той статьей?»22. Открыткой от 25 ноября 1913 г. 19 РГИА. Ф. 1033 (В. Э. Регель). Оп. 1. Д. 32. Л. 33. 20 Там же. Л. 34 об. В одном из писем Лебедева к Бенешевичу (от 2‒7 февраля 1909 г.) говорится: «А. И. Бриллиантов, советуя мне обратиться с моими писаниями в “Византийский временник”, называет Ваше имя, как ученого, который согласен написать отзыв о моей статье» (СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 1. Д. 126. Л. 14). 21 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 36‒37. 22 Там же. Л. 64‒65. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

443

Лебедев ставит Регеля в известность, что полученную на днях корректуру четвертой главы своей статьи «Циклы Анатолия по В. В. Болотову» «отправил сегодня профессору В. Н. Бенешевичу, который еще раньше изъявлял согласие просмотреть эту корректуру и попытаться указать, у кого из армянских историков взята В. В. Болотовым приводимая мною выписка. Ему я напишу, чтобы он переcлал эту корректуру Вам»23. Упоминает Лебедев (в открытке от 22/23 декабря 1913 г.) и о том, что 16‒17 декабря «был по случаю в Петербурге и виделся с В. Н. Бенешевичем. Ему не удалось пока найти, какую [нрзб.] имел в виду В. В. Болотов. Я просил его переслать корректуру в типографию»24. Особый интерес к творческому наследию В. В. Болотова (1853‒ 1900) у обоих приятелей вполне понятен: под редакцией В. Н. Бенешевича его женой Людмилой Фаддеевной Бенешевич в 1913 г. были переведены на немецкий язык и предназначались для опубликования в издательстве В. G. Teubner статьи В. В. Болотова (1. Zur Kirchengeschichte Aegyptens; 2. Theodoretiana; 3. Über den Rusticus) с биографическим очерком, в количестве 800 экземпляров25, труд, радостно встреченный Д. А. Лебедевым и А. И. Бриллиантовым26, но, 23 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 76. 24 Там же. Л. 84. 25 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 1. Д. 75 (718 л.) и 76 (794 л.). В этих делах содержатся как уже готовые тексты переводов, так и переписка между Б. Г. Тойбнером (иногда за него расписывался Krüger) и В. Н. Бенешевичем. Об этом проекте по переводу трудов В. В. Болотова см. теперь нашу статью на с. 423–430 настоящего сборника. См. также: СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 3. Д. 73 (содержит материалы В. Н. Бенешевича о В. В. Болотове, подлинные письма последнего, открытку Д. А. Лебедева к Бенешевичу от 28 октября 1913 г. с упоминанием извлечений из писем В. В. Болотова и с перечнем важнейших ошибок в них — л. 81, а также рукопись Д. А. Лебедева с его исправлениями к сочинениям Болотова «К Михайлову дню» и «Следам»). 26 «И западные ученые, и все русские почитатели памяти В. В. Болотова будут, несомненно, очень благодарны Вам за предпринимаемый перевод трудов его на немецкий язык», — пишет А. И. Бриллиантов Бенешевичу (СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 37), а Д. А. Лебедев, почти в тех же выражениях отмечая значение этой работы, добавляет: «Готов оказать Вам всякое возможное содействие при их издании. В частности, моя переписка с В. В. Болотовым велась преимущественно по поводу его Theodoretiana и Дня кончины св. Марка <…>, но в его письмах есть много поправок и дополнений к этим статьям. Не знаю только, целесообразно ли будет в немецком издании снабжать эти статьи довольно большими извлечениями из писем. Но некоторые явные ошибки исправить

444

по-видимому, из-за событий, связанных с началом Первой мировой войны, оставшийся неопубликованным. Что касается самого Лебедева, то все его творчество ориентировано на идеи Болотова, исходит из них, что, как мы видим, нашло свое отражение даже в заглавии одной из его работ (№ 10). Привлеченный А. И. Бриллиантовым к участию в подготовке осуществляемого им посмертного издания «Лекций по истории древней церкви» В. В. Болотова, Д. А. Лебедев явился редактором и автором обширных примечаний к разделу V во II выпуске «Лекций» (см. № 2 в списке печатных трудов Д. А. Лебедева) — работа, которая находит свое отражение в пространных и в высшей степени содержательных письмах ученого, адресованных А. И. Бриллиантову27 (например, в письме от 3 мая 1910 г. он сообщает, что решил «всю историю споров о пасхе поместить в одном отделе, разделив его на три эпохи»28, что, как мы видим, и осуществлено в печатном издании29). Важные, наконец, сведения о бумагах Болотова, полученные им от Бриллиантова, сообщает Лебедев в письмах к В. Э. Регелю от 19 марта и 7 июня 1913 г.30, а для В. Н. Бенешевича реферирует содержание писем, полученных им от Болотова в 1893‒1894 гг. (рефераты и извлечения хранятся в архивном фонде В. Н. Бенешевича)31. Впрочем, задача, которую ставили себе Д. А. Лебедев, А. И. Бриллиантов и В. Н. Бенешевич, заключалась вообще в спасении рукописного и эпистолярного наследия Болотова. Вот что, например, пишет Лебедев Бриллиантову в письме от 26 декабря 1916 г.: Я не имею точных сведений о судьбе писем В. В. Болотова к А. П. Лебедеву. О том, что А. А. Спасский сжег свою переписку, говорил мне П. А. Флоренский. Спасские об этом не заговаривают, необходимо. Некоторые из этих ошибок указаны были мною, и сам В. В. Болотов признал правильность этих указаний (дается огромный список исправлений. — И. М.) <…> Приветствуя Ваше решение издать труды В. В. Болотова в немецком переводе, не могу однако не высказать пожелание, чтобы Вы не оставили намерения издать собрание их и в оригинале» (СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 1‒5: письмо от 21 января 1913 г.). 27 ОР РНБ. Ф. 102 (А. И. Бриллиантов). Оп. 1. Д. 235. Л. 2‒95 об. 28 Там же. Л. 75. 29 В репринтном воспроизведении II выпуска «Лекций» (М., 1994) почему-то отмечено, что оно осуществлено с издания 1907 г. (см. оборот титульного листа). 30 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 88‒89 и 80‒82 (в такой последовательности). 31 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 105‒123. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

445

а мне неловко их об этом спрашивать. Говорят, что отношения между А. П. Лебедевым и А. А. Спасским в последнее время были не особенно дружественные, чем объясняется, вероятно, и появление примечания А. П. Лебедева в Правосл. собес. 1907, 379 и его статьи о Константине В<еликом> с резкой критикой актовой речи А. А. Спасского. Библиотека была завещана А. П. Лебедевым не лично А. А. Спасскому, а лицу, занимающему кафедру общей церковной истории Моск. Дух. Академии в момент его смерти. Взяты ли были А. А. Спасским и письма В. В. Болотова к А. П. Лебедеву, я не знаю. Возможно, что они находятся у моск. священника П. П. Сахарова, кажется, моего товарища по Академии. Как-нибудь постараюсь увидеть его в Москве и разузнать всё32. Интересные сведения в письмах Д. А. Лебедева содержатся о его диссертационных делах. Так, в письме к В. Н. Бенешевичу от 31 января 1913 г. он пишет: Мои — главным образом киевские — друзья (С. Л. Епифанович и о. Анатолий) всё побуждали меня держать устные экзамены, чтобы приобрести права магистратства, имея в виду водворить меня на освободившуюся с назначением о. Анатолия инспектором Московской Духовной Академии кафедру истории древней церкви в Киевской Духовной Академии. Но это оказалось не так просто; и я теперь решил, кажется, окончательно, что никаких экзаменов держать не буду, если суждено мне остаться кандидатом, то и останусь им33. Однако уже письмом к В. Э. Регелю от 5 ноября 1915 г. он извещает, что …свое сочинение «19-летний цикл Анатолия Лаодикийского», как Вам, вероятно, уже известно, я представил в Московскую Духовную Академию на степень магистра и 7 октября защитил ее. От держания новых устных экзаменов меня освободили. А теперь о. Инспектор Академии архим. Иларион (он поднял все это дело) пишет мне, что меня уже представили кандидатом на кафедру истории древней церкви на место безнадежно больного (и теперь уже уволенного в отставку) профессора А. А. Спасского, и торопит писать пробную лекцию. Отсюда Вы конечно легко поймете, почему статьи мои о пасхальной хронике и о «византийской» эре от сотворения мира 32 ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 236. Л. 81‒82. 33 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 5.

446

и до сих пор остаются не вполне доконченными. Одну из них я имею в виду представить на степень доктора церковной истории и потому оттисков их прошу заказать 200 или даже (если это обойдется не слишком дорого) и 30034. Тем не менее, как это явствует из письма Лебедева к H. Н. Глубоковскому от 29 июня 1919 г., вопрос о теме докторской диссертации и в это время не был решен: На этом же собрании (ученого совета Московской духовной академии, 12 июня 1919. — И. М.) я представил свой «Список» (имеется в виду обстоятельная статья Д. А. Лебедева «Список епископов первого вселенского собора в 318 имен», см. № 22 в списке печатных трудов Д. А. Лебедева. — И. М.) на степень доктора, представил без рукописного дополнения, которое не успел переписать. Совершенно сознательно иду на скандал. Будь что будет. Рецензентами назначены И. В. Попов и С. И. Соболевский. На собрании ни того ни другого не было, и я не знаю, получили ли они и теперь мою «диссертацию»35. Дело с докторской диссертацией затягивалось (еще 16 июня 1921 г. Д. А. Лебедев сообщал А. И. Бриллиантову: «От А. Н. Орлова узнал я, что С. И. Соболевский уже представил отзыв о моем сочинении, а И. В. Попов не мог представить»)36 и кончилось, по всей видимости, ничем. Трогательна в устах ученого «батюшки» его постоянная забота о достаточном количестве отдельных оттисков его журнальных статей и та тщательность, с которой он оговаривает их внешний облик (например, статьи о «19-летнем цикле Анатолия Лаодикийского»): 100 экземпляров на веленевой и 100 на простой бумаге, все оттиски в обложках синего, голубого или фиолетового, но никак не зеленоватого и не красного цвета, с двойной пагинацией для удобства цитирования (как на оттисках Болотова и немецких)37, с заглавием и его расположением на титульном листе — «как на брошюре Б. А. Тураева»38, с указанием на правильность обозначения автора: «…на заглавном листе мое имя прошу напечатать так, как у меня отмечено: 34 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 122‒123. 35 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 35 об. 36 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 237. Л. 78. 37 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 36‒37. 38 Там же. Л. 34 об. ‒ 35. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

447

“Священника Димитрия Лебедева” (прошу непременно напечатать Димитрия, не Дмитрия)»39. Конечно, столь заботливое отношение со стороны автора к данной статье обусловлено и тем, что она предназначалась для защиты в качестве магистерской диссертации. Даже ее внушительный объем (в отдельном оттиске это была целая монография в 240 страниц) не в последнюю очередь вызывался, как это отмечает сам автор, требованием ученого совета Московской духовной академии или рукописи в 400‒600 страниц, или статьи в 10 печатных листов, что было весьма непростым делом для сочинения с астрономическими вычислениями40. Однако и в отношении других, более скромных работ наблюдается та же тщательность, особенно когда дело касалось качества набора. Так, в письме к Регелю от 6 сентября 1912 г. Лебедев пишет: Корректуру статьи «Павлин и Зинон», подписанную Вами, я не решился послать в Типографию Маттисена — куча ошибок, и я опасаюсь, что в типографии не поймут моих указаний и ошибки окажутся и в окончательном наборе. <…> В типографии едва ли сумеют справиться с арабским шрифтом, в котором так много букв, похожих одна на другую. Но я опасаюсь, что неправильно наберут опять и еврейскую транскрипцию сирского шрифта. Сирские списки, в особенности Index coenobii Nitriensis, по своей исправности занимают одно из первых мест в числе сохранившихся списков Никейских отцов, и будет досадно, если имя Зинона Тирского по ним будет набрано неверно41. Интересны соображения Лебедева о специфике своих работ, которые часто превращались (по ходу их написания) из простых рецензий в обширные, развернутые исследования. В письме от 23 марта 1914 г., обсуждая поставленный перед Регелем вопрос о необходимости сохранения разросшейся рецензии на книгу Зееберга (№ 12), он предлагает следующий выход: Если таких размеров статья совершенно неприемлема в качестве рецензии, то я просил бы Вас принять ее в качестве исследования. По содержанию она больше походит на исследование, чем заметки о книге Шоо, или даже о книге А. П. Дьяконова. Границы между исследованием и рецензией вообще иногда трудно определимы. 39 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 64‒65. 40 Там же. Л. 37. 41 Там же. Л. 50‒51.

448

Например, моя заметка «Еще о цикле Псевдо-Анатолия» (№ 9. — И. М.) представляет собою в сущности рецензию о статье Анслома. Даже и самое исследование о цикле Анатолия выросло у меня из случайной заметки по поводу разбираемого у меня во II главе примечания Дюшена. Равным образом и статья «Павлин и Зинон» (№ 13. — И. М.) первоначально представляла собою только разбор одного примечания у Schwartz, Zur Gesch. d. Ath. VI… Если Вы согласны принять мою статью в качестве исследования, то я приделаю к ней небольшое предисловие, с которым она могла бы быть помещена в 1-м отделе. Если же для Вас больше желательна именно рецензия о книге Зееберга, то прошу Вас подвергнуть мою статью тем сокращениям, каким найдете нужным42. Любопытны довольно откровенные оценки Лебедевым работ некоторых его зарубежных коллег, в частности Гинцеля, о котором он «вообще не особенно высокого мнения. Но обойти его труд молчанием в статье, имеющей появиться в конце 1911 года или позже, было бы неудобно»43, разбор некоторых историографических недоразумений (Наrnack и др.) о пасхе в Галлии, о подлинности так называемой «книги Анатолия»44 и т. д. Зато проникновенных слов удостоился один из его коллег по случаю его смерти: 24 января, — пишет Лебедев в письме от 30 января 1914 г., — скончался в Москве инспектор 1-й Московской женской гимназии Николай Васильевич Степанов, о книгах которого я собираюсь написать заметки. Конечно, напишу я их теперь; но жалко, что нельзя будет убедить ни в чем самого их автора. Написал бы я о нем и коротенький некролог, но не знаю, годится ли он для Византийского Временника: он не был его сотрудником, хотя его работа о Никифоре относится к истории Византии. Покойный — математик по образованию — интересовался хронологией и мог все-таки плодотворно работать в этой области. Непреходящее научное значение имеет, по-моему, его работа над «Лунным течением». Мечтою его было написать историю русского времяисчисления, — нечто сделано им в этом отношении, но конечно еще больше осталось сделать. Это был единственный человек в Москве, с кем я мог вести разговоры 42 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 101‒102. 43 Там же. Л. 33. Речь идет о книге: Ginzel F. К. Handbuch der mathematischen und technischen Chronologie. Leipzig, 1911. Bd. 2 (имеется еще два тома этого труда: 1906. Bd. 1; 1914. Bd. 3). 44 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 52‒53. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

449

по вопросам хронологии. Было ему всего 56 лет, но он производил впечатление совсем старого человека. Очень жаль его. Чувствую теперь себя одиноким не только здесь, но и в Москве45. Чрезвычайно ценны, наконец, сообщаемые Лебедевым сведения о тех его работах, которые были опубликованы, но еще больше — о тех, которые были написаны, но не опубликованы (одни из них дошли до нас, другие — не дошли и, возможно, погибли), наконец, о тех, которые были задуманы им, но не написаны. Попытаемся «разнести» здесь эту информацию по соответствующим рубрикам: I.   Сведения об опубликованных работах: 1.   «Средники: К вопросу о происхождении этой старообрядческой секты» (№ 3 в списке печатных трудов). В письме Д. А. Лебедева к H. Н. Глубоковскому от 17 июня 1908 г. говорится, что ответ на его (Глубоковского) письмо от 15 июня «уже в существе дела steht geschrieben в заметке “Средники”, написанной осенью 1906 г. по поручению проф. И. В. Попова (пока не опубликована). Вопрос о рождестве Христовом спустя 5500 лет от сотворения мира — очень древнего происхождения» (следует целый трактат о перипетиях этого вопроса, начиная с «отца христианской хронографии» Юлия Африкана, впервые высказавшего эту точку зрения). Само письмо Д. А. Лебедева заслуживает отдельной публикации46. 2.   Развернутая рецензия на книгу Э. Зееберга об Антиохийском соборе 324/325 г. (№ 12). В письме к H. Н. Глубоковскому от 29 октября 1913 г. Д. А. Лебедев сообщает, что только еще собирается писать рецензию для «Византийского временника»47, а почтовой открыткой к нему же от 15 марта 1914 г. уведомляет: «…до сих пор я еще не кончил своей библиографической заметки об Е. Seeberg; статья будет довольно большая»48. То есть статья была включена В. Э. Регелем почти в последний момент в 19-й том ВВ, сформированный еще в 1912 г. 3.   Статья «К истории времяисчисления у евреев, греков, римлян» (№ 14). В письме к H. Н. Глубоковскому от 3 сентября 1911 г. Д. А. Лебедев сообщает: Сейчас пишу статью «К вопросу о времяисчислении евреев, греков, римлян» по поводу только что вышедшего 2-го тома Ginzel[F.К.]. 45 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 100. 46 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 14‒22 об. 47 Там же. Л. 32. 48 Там же. Л. 31.

450

Handbuch der mathematischen und technischen Chronologie [II. Band. Leipzig, 1911]. С евреями покончил, то же почти и с греками, но за римлян путем еще и не принялся. Взялся я за эту работу потому, что с Гинцелем я в очень многом не согласен и о его труде держусь не особенно высокого мнения. Иделер и в особенности Унгер стоят, по-моему, несравненно выше его как хронологи49. В письме к А. И. Бриллиантову от 22/23 ноября 1911 г. он уведомляет: «Статью свою о 2-м томе Гинцеля я еще в конце прошлого месяца отправил В. Н. Бенешевичу и скоро получил от него сообщение, что она передана в ЖМНП»50; в письме от 30 декабря 1913 г. информирует H. Н. Глубоковского: «В. Н. Бенешевич говорил мне, что в первой половине 1914 г. должна появиться в ЖМНП моя статья о Ginzel’e, посланная мною еще в конце 1911 года. Боюсь, как бы опять не отложили ее печатание»51, а в письме к В. Э. Регелю от 6 мая 1914 г. он уже констатирует: «Рецензия о II томе Гинцеля начинает печататься в ЖМНП»52. Автор, таким образом, рассматривал эту обстоятельную статью как рецензию. 4.   Рецензия на III том книги Ф. К. Гинцеля (№ 19). О ней информация содержится в письмах Д. А. Лебедева к В. Э. Регелю: III томГинцеля полученмною еще в июне, и теперь я пишу о нем рецензию и, вероятно, скоро книгу. Написано 40 страниц не особенно убористого письма. Если угодно, могу прислать эту заметку для Вашего журнала, хотя наиболее важный отдел ее касается асийского календаря. Ошибок в этом томе у Гинцеля еще больше, чем в I и II; например, он сочинил два асийских календаря, что я и отмечал в своей рецензии, но касаться и взглядов Гинцеля относительно христианских пасхальных циклов не вижу надобности, раз мною предположен о них ряд особых статей (письмо от 16 июля 1914 г.)53; Заметка о III томе Гинцеля <…> уже окончена была 19 июля — в тот самый день, как Вильгельм II объявил нам войну. Но я не знаю, как быть с нею в это тревожное время. Первое время я даже прямо боялся ее посылать, думая, что — как писали раньше — немцы могут занять Петербург. Теперь пишут, что это невозможно. Но все же крайне трудно предвидеть, какой ход примет эта общеевропейская война. Поэтому я и теперь не решаюсь послать единственный 49 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 27‒28. 50 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 235. Л. 119. 51 Там же. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 34. 52 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 103. 53 Там же. Л. 106. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

451

экземпляр этой заметки, и, может быть, перепишу ее тогда, когда можно будет прямо приступить к ее печатанию или когда все успокоится. В заметке этой 63 страницы нумерованных и 3 добавочных, всего 65 страниц. Письмо не особенно убористое: строк по 25 на странице (письмо от 30 июля 1914 г.)54; «Сейчас отправил на Ваше имя заметку о Гинцеле» (письмо от 8 августа 1914 г.)55; «Напечатана ли теперь моя рецензия на III том Ginzel’я, и скоро ли я могу рассчитывать получить ее оттиски?» (письмо от 5 ноября 1915 г.)56. II.   Сведения о написанных, сохранившихся, но не опубликованных сочинениях Д. А. Лебедева: 1.   Статьи для «Богословской энциклопедии», выходившей под редакцией H. Н. Глубоковского, неопубликованная часть которой хранится в РГИА: «Кириопасха»57, «Летоисчисление»58, «Луна пасхальная»59, «Лунное течение»60. Судя по письмам Д. А. Лебедева к H. Н. Глубоковскому, статей для «Богословской энциклопедии» Лебедевым было написано и отправлено больше, чем нами указано (мы пользуемся при этом сведениями, любезно предоставленными в наше распоряжение Т. А. Богдановой). Так, извещая H. Н. Глубоковского письмом от 25 мая 1905 г. из Можайска о согласии написать для «Богословской энциклопедии» статью «Кириопасха», он предлагает еще статьи «Круг Луны», «Круг Солнца», «Лунное течение» и «по другим отделам пасхалии и хронологии». «Особенно интересной, — пишет он, — будет статья о Круге Солнца, которую попытаюсь поместить и в Богословском вестнике» (следует изложение содержания планируемой статьи)61, но все ли они были написаны, неизвестно. Еще 3 сентября 1911 г. он спрашивает Глубоковского: «Получили ли (через Бриллиантова) исправления и дополнения к Правосл. Богосл. Энциклопедии? Не пора ли мне приняться за переделку статьи о “Лунном течении”?»62 — и прилагает дополнение к статье «Круг Солнца». Как бы то 54 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 111. 55 Там же. Л. 121. 56 Там же. Л. 123. 57 Там же. Ф. 834. Оп. 4. Д. 468. Л. 137‒140. 58 Там же. Л. 79‒93. 59 Там же. Л. 58‒58 об. 60 Там же. Л. 3‒10. 61 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 1‒1 об. 62 Там же. Л. 27‒28.

452

ни было, за исключением небольшого, но весьма ценного исправления к параграфу «Антиохийский собор» в статье «Каноны поместных соборов» из 8-го тома «Богословской энциклопедии»63, до публикации статей Д. А. Лебедева в этом издании дело не дошло (последний, 12-й том обрывается на слове «Константинополь»). 2.   Рукопись заметки Д. А. Лебедева (автограф) под названием «Списки ариан в Ἡ φίλαρχος, Ἑνὸς σώματος, Ἡ πίστις ἡμῶν и у Созомена»64. Видимо, заметка должна датироваться 1921 г., ибо именно в этом году (28/29 октября) Д. А. Лебедев шлет А. И. Бриллиантову развернутое письмо с изложением идей заметки, которую он усматривает в …опровержении аргументации S. Rogal’ы и О. Seeck’a за первенство послания Ἡ φίλαρχος <…> Предполагал я, собственно, написать особую статью «Томос Александра Алекс<андрийского> и Хронология событий начальной истории арианского спора до вмешательства в него Константина В<еликого>», но бумага у меня остается в ограниченном количестве, перьями пишу уже, по большей части, чужими <…> Поэтому и решил я не переписывать <…> Работа не пропала совсем даром. Прежде всего я убедился окончательно, что первенство Ἡ φίλαρχος ничем и доказать невозможно65. В чем тут дело — предлагаю разбираться специалистам. 3.   Статья «О реформах в нашем богослужении» найдена среди бумаг В. Н. Бенешевича, без указания автора (отождествлено нами по почерку)66. В ней Д. А. Лебедев выступает против попыток реформировать богослужение, внести новшества «в древний устав нашего богослужения» в духе упрощения и сокращения обряда, но особенно — против попыток перевести богослужение с древнеславянского языка на русский, считая, что «это в сущности была бы не реформа, а крайне легкомысленная и опасная для единства церкви революция, разрушающая весь характер и все значения для народа нашего богослужения». По мнению Лебедева: «Наш церковнославянский язык — 63 См.: [Православная] Богословская энциклопедия. Т. XII. СПб., 1911. С. 910. 64 ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 235. Л. 129‒132 об. 65 Там же. Л. 82‒84. 66 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 1. Д. 98. Л. 1‒3 (впрочем, наше «палеографическое» отождествление автора подтверждается тем, что в деле содержится лист от пакета с надписью: «Профессору Владимиру Николаевичу Бенешевичу от свящ. Д. Лебедева, Стрелецкая слобода, Моск. губ., с. Спирово»). Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

453

великое сокровище нашего духа <…>, родной славянский язык понятен всякому русскому человеку». «Иные реформаторы, — пишет он, — доходят в своих предложениях до искажений самого канона св. Евхаристии, предлагая, чтобы тайные молитвы священника, положенные по чину литургий св. Иоанна З. и св. В. В., читали вслух народу» (на поле рукой Бенешевича помечено: «Это рассуждение не убедительно»). III. Сведения о написанных, но не опубликованных и не сохранившихся (?)67 сочинениях Д. А. Лебедева: 1. Статья о Пасхальной хронике. Так, в письме к В. Н. Бенешевичу от 31 января 1913 г. Лебедев извещает: «Статья о Пасхальной хронике еще не кончена. Но главное уже написано. Осталось теперь решить вопрос об авторах хроники»68. Письмом от 6 мая 1914 г. он уведомляет В. Э. Регеля: «Кроме посланных (курсив мой. — И. М.) XI-и глав о Пасхальной хронике я предполагаю написать еще и XII-ю, в которой дам опыт реконструкции 532-летнего ἑορταστικὸς κύκλος Пасхальной хроники, и одно-два приложения (о прологе Феофила Александрийского и, может быть, об Иринее)»69. О том, для какого органа предназначалась работа, мы узнаём из других писем, адресованных Лебедевым В. Э. Регелю: «Свою работу о Пасхальной хронике я предполагал поместить в Виз. временнике, потому что она входит в серию работ “Из истории древних пасхальных циклов” <…> Если же эта статья велика для Виз. обозрения <…> то я мог бы ее напечатать в Сергиевом Посаде на свой счет, в долг, если не удастся поместить ее в Богословский Вестник. А потому я и просил бы Вас возвратить мне эту рукопись» (из письма от 8 апреля 1916 г.)70. Последним свидетельством об этой статье является письмо Лебедева к В. Н. Бенешевичу от 9 июня 1926 г., где он, спрашивая о судьбе регелевского «Византийского обозрения» и о застрявших там его статьях, добавляет: «Так же, в сущности, стоит у меня дело и с работой о Пасхальной хронике. Она начала печататься в Лаврской типографии (т. е. в Сергиевом Посаде. — И. М.), и листа два или три были уже напечатаны, конечно, с поправками и дополнениями против (?) оригинала. Но я не знаю, 67 А может быть, хотя бы некоторые из них где-то существуют и однажды объявятся? 68 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 5 об. 69 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 103. 70 Там же. Л. 133.

454

найду ли я у себя напечатанные листы, да и сам оригинал напечатанных листов остался в типографии»71. 2.   История арианского спора, о которой Д. А. Лебедев упоминает в письме к В. Э. Регелю от 30 января 1914 г.: «Ведь у меня написано по истории начала арианского спора около 500 стр., но только очень немногое из того появилось в печати»72. 3.   Статья «Список Никейского собора в хронике Михаила Сирийца». В письме к Н. Н. Глубоковскому от 13 июля 1919 г. Д. А. Лебедев упоминает: «Переписал дополнительную статейку к своему “Списку в 318 имен” (имеется в виду № 22. — И. М.): “Список Никейского собора в хронике Михаила Сирийца”»73. 4.   Климентины. В письме к H. Н. Глубоковскому от 29 июня 1919 г. Д. А. Лебедев упоминает: «Свои копии конца гомилий Псевдо-Климента <…> я, как оказывается, забыл в Посаде». И через несколько строк: «Дело и с Климентинами не подвигается»74, а в только что упомянутом письме к Глубоковскому, сообщая о переписке предыдущей «статейки», Д. А. Лебедев добавляет: «Думаю, что после этой механической работы примусь и за продолжение своих других работ научных о Климентинах или о календаре Кесарии Палестинской, но пока ничего не вышло»75. Наконец, в письме к нему же от 8 апреля 1921 г. Лебедев сообщает: «Работа над Климентинами подвигается, хотя и не особенно бойко. Написано всего страниц 100 и записано уже самое главное»76. 5.   Статья «Пасха 303 г. и календарь Кесарии Палестинской». В письме к В. Э. Регелю от 14 декабря 1911 г. Лебедев спрашивает, не подойдет ли для «Византийского временника» его статья «Пасха 303 года и календарь Кесарии Палестинской»77. Статья упоминается также в его письмах к H. Н. Глубоковскому от 13 июля 1919 г. (см. выше, п. 3) и к А. И. Бриллиантову от 12 марта 1921 г. («В 1919 году весною обработал заметку “Пасха 303 г. и календарь Кесарии Палестинской”»)78. 71 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 9. 72 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 99. 73 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 37‒38. 74 Там же. 35 об. ‒ 36. 75 Там же. Л. 37‒38. 76 Там же. Л. 44 об. 77 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 39. 78 ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 237. Л. 85 об. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

455

6.   Статья «Квопросу о происхождении вавилонской 60-ричной системы счисления». Упоминается в письме Д. А. Лебедева к А. И. Бриллиантову от 12 марта 1921 г. как написанная весной 1920 г.79 7.   Статья «К вопросу о происхождении эры Анниана (по поводу статьи Chapman’a в Journ. of Theolog. Studies, 1908)». Упоминается как изданная весной 1920 г. в письме Д. А. Лебедева к А. И. Бриллиантову от 12 марта 1921 г.80 8.   Статья о Евсевии Кесарийском. Упомянута в письме Д. А. Лебедева к А. И. Бриллантову от 12 марта 1921 г. («Осенью и в начале зимы (1920 г. — И. М.) написал большую статью «Евсевий Кесарийский [нрзб.] оригенистам [?] <…> Зиму пришлось провести без огня, и отчасти и поэтому работа над Евсевием двигалась так медленно, а потом и прекратилась»)81 и к H. Н. Глубоковскому от 22 декабря 1921 г. («С конца сентября (имеется в виду, очевидно, 1920 г. — И. М.) начал я писать работу об Евсевии Кесарийском (излагается содержание. — И. М.)»)82. 9.   Заметка об ассуанских (элефантинских) папирусах, в связи с переходом на «новый стиль». Упоминается в письмах к А. И. Бриллиантову от 22 ноября / 5 декабря 1923 г. («Осенью, по поводу “перехода на новый стиль”, интересовался я ассуанскими (элефантинскими) папирусами и написал о них заметочку. Гинцель и тут остался верен себе и — напутал. А что касается грегорианской пасхалии, то эти папирусы против нее: евр. пасха по ним могла быть 7–8 мая (и т. д.) <…> Парфёнов предложил мне написать заметку для него по поводу предполагавшегося тогда перехода на “новый стиль”. Отказываться от этого предложения <…> я не считал себя вправе. Написал я довольно много и еще больше заготовил материала для будущей работы»)83 и к В. Н. Бенешевичу от 15 ноября 1927 г. («Разыскал потом свою статейку об ассуанских папирусах и есть намерение переписать ее — конечно, с необходимыми изменениями — и послать Вам. Но тут пришло письмо от издателя календаря г. Парфёнова и пришлось написать ему довольно длинное письмо. Статья в календарь на 1928-й год будет о великом индиктионе»)84. 79 ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 237. Л. 85 об. 80 Там же. 81 Там же. Л. 85 об. ‒ 86. 82 Там же. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 51 об. 83 Там же. Ф. 102. Оп. 1. Д. 237. Л. 93‒94. 84 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 23 об.

456

10.   Статья («нечто») об opus imperfectum in Mattheum. Упомянута в письме Д. А. Лебедева к А. И. Бриллиантову от 22 ноября (5 декабря) 1923 г.85 (или под этим «нечто» имеется в виду предыдущая заметка, см. пункт 9?). 11.   Статья «К вопросу о символе Лукиана». Упомянута в письме Д. А. Лебедева к В. Н. Бенешевичу от 10 июня 1926 г. («Я, вероятно, уже писал Вам, что начал уже переписывать — понятно с дополнениями и поправками свою работу “К вопросу о символе Лукиана” <…>, но переписка остановилась невдалеке от начала <…> Поэтому я и не мог ничего передать для Вас Н. Л. Туницкому, и отчасти изза этого я был у него в последний раз. Не знаю, скоро ли примусь за переписку этой статьи»)86. 12.   Статья о богоявлении. Упомянута в письме Д. А. Лебедева к В. Н. Бенешевичу от 27 октября 1927 г.: «Писал Вам мало потому, что все это время писал о богоявлении. Работал по временам не только с интересом, но и с увлечением. Теперь статейка эта доведена до некоторого конца. При переписке многое придется изменить. Но и в настоящем виде это произведение будет, надеюсь, не хуже многого такого, что идет под флагом науки не только у нас, но и за границей. В конце концов, предлагаю вот что» (следует подробное изложение смысла статьи)87. 13.   Статья о св. Кирилле Иерусалимском. Упомянута в письме Лебедева к В. Н. Бенешевичу от 7 августа 1926 г.: «Ваше предложение (о присылке статей в “Сообщения Палестинского общества”. — И. М.) поставило меня в затруднение. Из написанных у меня подходящих к журналу Палестинского общества статей подходила бы по размерам статья о св. Кирилле Иерусалимском (о дате его поучений)»88. 14.   Общий очерк о календарях. В вышецитированном письме к Бенешевичу от 7 августа 1926 г. Д. А. Лебедев, говоря о статье о св. Кирилле Иерусалимском, делает не очень вразумительную оговорку: «Но она (статья о Кирилле) относится к истории церкви <…> и потому решил я написать [нрзб.] общий очерк о календарях <…>, где вовсе не предполагал дать чего-либо оригинального, помимо [нрзб.] о своей гипотезе о календаре Кесарии Палестинской (ср. пункт 5. — И. М.). Но в первый же день работы (4 июля) сделал 85 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 93‒94. 86 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 9 об. 87 Там же. Л. 22. 88 Там же. Л. 28. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

457

не лишенное интереса [нрзб.] относительно календаря тирского. Статейку эту (ее копия у меня [нрзб.] в 16 страниц) я послал по указанному Вами адресу, т. к. на Академию наук здесь [нрзб.] не принимают. Пока я еще ничего не знаю о судьбе этой статьи»89. 15.   Статья об иудейском календаре. Упоминается в письмах Д. А. Лебедева к В. Н. Бенешевичу от 19 мая 1926 г. («рукопись об иудейском календаре захвачу с собой»)90, от 9 июня 1926 г. («То, что писал я Вам об иудейском календаре, в сущности, не подходит к журналу Палестинского общества <…> есть повод думать, что календарь этот изобретен в Вавилоне: величина месяца 29 д. 12 ч. 793 кл. могла быть взята и у Птоломея, но также и у вавилонских астрономов»)91 и от 29 февраля 1928 г. («Пишу всё об иудейском календаре»)92. 16.   Статья «О так называемой константинопольской эре». Фактически это не вышедшее в свет продолжение статьи «Так называемая византийская эра от сотворения мира» (см. № 23 в списке печатных трудов Д. А. Лебедева). В письме к В. Э. Регелю от 21 марта 1916 г. Лебедев по поводу этой работы пишет: Прошлым летом Вы действительно запрашивали меня об объеме моей статьи о византийской эре от сотворения мира, но не просили прислать немедленно ее конец. Я ответил, что мог, и об этой статье и об статье о пасхальной хронике. Окончание этих работ замедляется вследствие частых переездов в связи с магистерством и переходом на новое положение. По чисто научным основаниям мне хотелось бы раньше увидеть в печати статью о византийской эре. Но, к сожалению, для докторской степени ее, пожалуй, найдут слишком малой по размерам (по числу страниц). Поэтому постараюсь в первую очередь окончить Пасхальную хронику93. «Что же касается византийской эры, — информирует он Регеля письмом от 8 апреля 1916 г., — то конец ее я, может быть, напишу нынешним летом или осенью (в Академии будет удобнее ее писать, здесь у меня нет никаких нужных книг)»94. Поскольку регелевский журнал «Византийское обозрение», в котором была опубликована первая часть статьи, прекратил свое существование, ее продолжение так 89 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 28. 90 Там же. Л. 12. 91 Там же. Л. 9. 92 Там же. Л. 26. 93 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 130. 94 Там же. Л. 133.

458

и не вышло в свет. Упоминание о ней мы встречаем в письме Д. А. Лебедева к В. Н. Бенешевичу от 9 июня 1926 г.: Не лучше ли будет сначала послать Вам (для «Сообщений Палестинского общества»? — И. М.) работу о т. н. Константинопольской эре, тем более что сейчас имеется повод к переписке и дополнению этой работы. Нужно будет в ней кое-что прибавить по поводу скопированных мною статей Рюля и Зеенка, а главное — внести и то, что сообщил я Вам в письме о первоначальном значении оснований, антиохийское происхождение которых могу теперь подтвердить и цитатами из Элии Нисивинского. Препятствием тут является то обстоятельство, что первая половина этой статьи была уже набрана и сверстана в типографии Маттисена в Юрьеве для Византийского обозрения, а я не знаю, сохранились ли у меня все ее корректурные листы: при корректуре я делал некоторые дополнения. Не вышла ли [нрзб] книжка журнала с этой моей статьей? (В университетской библиотеке ее нет.) И вот я не знаю, переписывать ли всё, или только конец статьи. Если Вы поедете за границу, то не найдете ли возможным справиться об этом в Юрьеве, нельзя ли даже просто туда написать теперь. Конечно, если больше нечего будет делать, я примусь за переписку этой статьи <…> Пусть лучше увидит свет хоть что-нибудь, чем ничего95. Как видим, еще в 1926 г. Д. А. Лебедев не знал о том, что по крайней мере первая половина статьи (больше 50 печатных страниц!) была опубликована в III томе «Византийского обозрения» за 1917 г. (№ 23)96. IV.   Задуманные, но не осуществленные сочинения Д. А. Лебедева: 1.  Руководство по пасхалии и хронологии. Упоминается в его письмах к В. Н. Бенешевичу от 22 июля 1912 г. («Хотел было я написать к сентябрю руководство пасхалии и хронологии и представить его на Макарьевскую премию. Но вижу теперь, что придется отложить эту затею до 1914 г.»)97, к H. Н. Глубоковскому от 29 октября 1913 г. (собирается давно написать популярную книжку об основах технической хронологии — «без этих основ пасхалия — здание без 95 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 9 об. ‒ 10. 96 О весьма драматической судьбе этого регелевского издания и, в частности, его III тома см.: Медведев И. П. В. Э. Регель как основатель и редактор «Византийского временника» // Архивы русских византинистов в Санкт-Петербурге. СПб., 1995. С. 171‒173; ср. с. 393–395 настоящего сборника. 97 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 1. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

459

фундамента», — да все не выберет времени. «Да и средств нет для напечатания. Типография есть здесь, в Можайске, но в ней, конечно, нет греческого шрифта»)98 и снова к В. Н. Бенешевичу от 15 ноября 1927 г. («Собирался я было приняться ни больше ни меньше, как за составление руководства по хронологии, и уже прочитал для этой цели то, что написано у Гинцеля о времяисчислении вавилонян» и т. д.)99. 2.   Работа о I Вселенском соборе. Упомянута в письме Д. А. Лебедева к А. И. Бриллиантову от 28 октября 1921 г. («предположенная для этого <года?> работа о первом вселенском соборе не продвинулась дальше предисловия. Придется отложить ее до 1925 г.»)100. 3.   Статья об армянском церковном годе по В. В. Болотову. Упомянута в письме Д. А. Лебедева к В. Н. Бенешевичу от 22 июля 1912 г. («Отдел из письма В. В. Болотова об армянском церковном годе думаю скопировать для одного из дальнейших выпусков Христианского Востока»)101. 4.   Заметка о «Матфее К[нрзб.] и Исааке Аргире», которую Д. А. Лебедев обещал В. Э. Регелю прислать для «Виз. временника» «в будущем», упомянута в письме от 14 декабря 1911 г.102 5‒7.   Серия работ «Из истории древних пасхальных циклов», включающая в себя 1) «Cursus paschalis Виктория Аквитанского», 2) «Laterculus Augustalis» и 3) «112-летие цикла св. Ипполита». В письме от 5 мая 1912 г. Д. А. Лебедев спрашивает В. Э. Регеля, не примет ли редакция ВВ вышеназванную серию работ, а по поводу последней из них оговаривается: «Это история западной пасхалии, едва ли имевшей какое значение для истории Византии, но и в другой журнал <…>» и т. д.103 То, что об этих работах сообщается как о уже написанных, еще не значит, что они действительно были написаны. Скорее всего, они существовали пока что в голове автора, так и не дождавшись своего воплощения. 8.   Рецензия на сочинение епископа Варнавы Беляева (нижегородского викария) на тему «Св. Цецилия». Упомянута в письме 98 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 32. 99 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 23 об. 100 ОР РНБ. Ф. 102. Оп. 1. Д. 237. Л. 82. 101 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 1. 102 РГИА. Ф. 1033. Оп. 1. Д. 32. Л. 39. 103 Там же. Л. 55‒56.

460

к H. Н. Глубоковскому от 3 марта 1921 г. («Пока я этого сочинения не получил»)104. Разумеется, произведенный нами подсчет творческого наследия Д. А. Лебедева, наверное, и не очень точен, и не очень полон. Сам он оценивал его еще менее оптимистично в письме к В. Н. Бенешевичу от 29 февраля 1928 г.: «Умру я, не выполнив и 1 / 10 задуманного»105. Увы!.. ПРИЛОЖЕНИЕ Список научных трудов Д. А. Лебедева 1.   Почему праздник Пасхи 25-го марта называется «Кириопасха» // БВ. 1905 (май). С. 118‒128. 2.   Редактор и автор обширных примечаний к разделу V («Споры о времени празднования пасхи») во II выпуске «Лекций по истории древней церкви» В. В. Болотова (Посмертное издание под ред. проф. А. Бриллиантова. СПб., 1910. С. 428‒451). 3.   Средники: К вопросу о происхождении этой старообрядческой секты // ЖМНП. Н. с. Ч. 33. 1911. Май. С. 106‒156. 4.   Антиохийский собор 324 года и его Послание к Александру, епископу Фессалоникийскому // ХЧ. 1911 (июль ‒ август). С. 831‒858. 5.   Из истории древних пасхальных циклов: 19-летний цикл Анатолия Лаодикийского // ВВ. 1911 (1913). Т. 18. С. 148‒389. 6.   Рец. на кн.: Дьяконов А. П. Иоанн Эфесский и его церковноисторические труды // ВВ. 1911 (1913). Т. 18. С. 74‒95. 7.   Евсевий Никомидийский и Лукиан // БВ. 1912 (апрель). С. 722‒737; (май). С. 180‒189. 8.   К вопросу о коптских актах 3-го вселенского Эфесского собора и их герое архимандрите Тавеннисиотов Викторе // ХВ. 1912. Т. 1. Вып. 2. С. 146‒202. 9.   Еще о цикле Псевдо-Анатолия // ВВ. 1912 (1915). Т. 19. С. 152‒187. 10.   Цикл Анатолия Лаодикийского по В. В. Болотову // ВВ. 1912 (1915). T. 19. С. 188‒223. 104 ОР РНБ. Ф. 194. Оп. 1. Д. 570. Л. 41 об. 105 СПФ АРАН. Ф. 192. Оп. 2. Д. 103. Л. 26. Мир ученого одиночества: священник Димитрий Лебедев

461

11.   Рец. на кн.: Schoo G. Die Quellen des Kirchenhistorikers Sozomenos // ВВ. 1912 (1915). T. 19. C. 1‒34. 12.   Рец. на кн.: Seeberg E. Die Synode von Antiochien in Jahre 324 // ВВ. 1912 (1915). T. 19. C. 55‒146. 13.   Из эпохи арианских споров: Павлин и Зинон, епископы Тирские // ВВ. 1913 (1914). Т. 20. С. 1‒56, 117‒188. 14.   Кистории времяисчисления у евреев, греков, римлян //ЖМНП. Н. с. Ч. 51. 1914 (июнь). С. 262‒299; Ч. 52 (август). С. 159‒228; Ч. 53 (сентябрь). С. 95‒153. 15.   Рец. на кн.: Степанов Н. В. Летописец вскоре патриарха Никифора в Новгородской кормчей // ВВ. 1914 (1915). Т. 21. С. 151‒172. 16.   К вопросу об антиохийском соборе 324 года и о великом и священном соборе в Анкире // ТКДА. 1915. Кн. 1 (январь). С. 75‒117. 17.   День Рождества Христова по хронологии св. Ипполита Римского // ХЧ. 1915. Т. 243. Ч. 1 (январь). С. 76‒96. 18.   Еще об Анатолии и Псевдо-Анатолии // ВО. 1915. Т. 1. С. 83‒103. 19.   Рец. на кн.: Ginzel F. K. Handbuch der mathematischen und technischen Chronologie. III. Band. Leipzig, 1914 // Там же. C. l‒34. 20.   О пасхе 22 марта. Пг., 1915. 21.   Рец. на кн.: Степанов Н. В. Исследование «лунного течения». М., 1913 // ВО. 1916. Т. 2. (Отдел II). С. 1‒47. 22.   Список Епископов первого вселенского собора в 318 имен // Записки Императорской Академии наук по историко-филологич. отделению. Сер. 8. 1916. Т. 13. № 1. 23.   Так называемая «византийская эра» от сотворения мира // ВО. 1917. Т. 3. С. 1‒52 (объявлено продолжение, не вышедшее в свет).

_____________________________________

Медведев И. П. Священник Дмитрий Лебедев — полузабытый «гигант науки» //
Деятели русской науки XIX-XX веков: Исторические очерки. СПб., 1996. Вып. 3. С. 24-42.